"Откровенно говоря, я не большой поклонник РПЦ. И мне не нравится аппетит, с которым патриархия подбирает под себя земли и памятники. Но для церкви Преображения я вижу только один способ спастись: если РПЦ заберет ее себе и отдаст Попову на реставрацию, то через три года патриарх Кирилл сможет отслужить там молебен." (c) Юлия Латынина
Специалист в лице ученого секретаря музея ведет нас по музею деревянного зодчества «Кижи». Музей напоминает дровяной склад. Преображенка выглядит ужасно: покосившаяся, осевшая. Она вся в лесах, и с нее уже начали снимать нижние венцы.
— Преображенская церковь — уникальный памятник деревянного зодчества, — сообщает нам ученый секретарь. — В Великую Отечественную близ этих мест сражались красные партизаны.
Я пытаюсь вернуться от партизан к уникальному памятнику. Ученый секретарь возвращается.
— Никто в мире еще не делал реставрацию так, как мы! — сообщает она. — Уникальному памятнику — уникальный проект!
Гм. А не лучше ли потренироваться на мышах?
— Вам специалисты все объяснят!
...
Удивительное дело. Когда спрашиваешь чиновника: «Почему лифтинг, а не переборка?» — он говорит: «Это вам специалист объяснит». А когда спрашиваешь специалиста, он говорит: «Потому что так решило начальство».
...
И тут во время этого феерического разговора Николай Попов произносит фразу, которая ставит все на свои места. Он говорит: «Нам некуда торопиться. Процесс реставрации становится обратимым».
И я вдруг понимаю, что это не технический вопрос. Это вопрос целей. Александру Попову, который тридцать лет назад уехал из Москвы перебирать церкви и создал целую школу учеников и стандарты реставрации памятников деревянного зодчества, нужен результат. Он готов за три года раскатать церковь и собрать. А этим нужен процесс. Им некуда торопиться.
Процесс лифтинга отвечает трем главным требованиям бюрократии: чем дороже, тем лучше. Чем дольше, тем лучше. И чем меньше ответственности, тем лучше. Если раскатать церковь и не собрать — это конец. А если Преображенка тихонечко умрет через десять лет, распятая на железном кресте: кто скажет, когда именно она умерла?
За тридцать лет вокруг Кижей сложилась мощная бюрократия, заинтересованная в том, чтобы процесс восстановления Кижей длился бесконечно и денег ел немерено.
Лифтинг или переборка — это ведь можно сказать про все наши реформы. Что такое реформа милиции, по Медведеву? Тот же лифтинг: тут мы заменим бревнышко, тут вывеску, а костяк оставим, а через два года начнем новую реформу. А вот в Грузии произошла переборка: все здание МВД раскатали до бревна и все гнилые бревна выкинули. Кто решал, какое бревно гнилое? Архитектор.
Полностью статью читать здесь
Навел
farfareast
Journal information